У сильных есть слабость - инстинкт материнства,
И любят они часто слабых мужчин,
И терпят их срывы, ошибки, бесчинства,
Жалеют всем сердцем без всяких причин...

Берут под крыло, помогают, лелеют,
Заботятся, кормят, прощают и ждут,
А их подопечные быстро наглеют
И превращаются в жутких зануд...

«Зачем ты отрезала длинные волосы?
Мне нравились длинные... Тебе не идет!»
И нотки капризные слышно у голоса,
Не нравится, милый, на выход, вперед!

Прическа моя - отраженье характера,
Короткая стрижка - короткий уход,
Привык, что я вечно ходила косматая...
Себе отрасти и ходи так, урод!

Да, я агрессивная, где-то враждебная,
Но, зайка, ты сам мне попал под каблук!
А я не собачка, запомни, служебная,
И здесь не бюро для интимных услуг!

Устала быть нянькой, командой поддержки,
Устала быть грелкой и слушать нытье!
Вагоны обиды, досады - тележки,
И умной зачем это все дурачье?!.

Когда он исчез, я сперва не заметила,
Придет, нагуляется, снова домой...
Звонил пару раз, не взяла, не ответила.
Ушел? Молодец! Да и кто ты такой?!

Потом заскучала, задергалась: «Где ты?»,
У двери ждала его с тихим: «Прости!»
Готовила ужины, грела обеды,
Вернешься побитый и скажешь: «Пусти!»

Ты ж слабый, а я - волевая и сильная,
Я выдержу все, не сломаюсь, не жди!
Ну, где же ты, где? Вот натура дебильная!
Готова сама за тобою ползти...

Брань и капризы сносить терпеливо,
Муж нынче хлипкий пошел и ленивый,
Насквозь прокурен, всем недоволен,
Радуйся, если не алкоголик,

Чтобы не сгнил, полагается мыть его,
И обстирать, и накормить его.
Рыцарской помощи и не предвидится,
А намекни – так смертельно обидится,

Разве что явится в кухню без вызова,
Чтобы пожрать, и опять к телевизору.
Вот обстоятельство прелюбопытное:
Не богатырь, а нутро ненасытное,

Как заведенная, пасть разевается,
Сколько ни кинь в неё, не закрывается.
Свалишься ночью, как труп от усталости,
А у него на уме только шалости.

Мордой небритою лезет, щекочется
"Брось, не до шалостей,
Выспаться хочется... !!"